---== Самойлович ==---

Мартын Самойлович

ЭТЮД ПО ИСТОРИИ УКРАИНСКОЙ КОРРУПЦИИ:
СЛУЖЕБНЫЕ ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЯ РОМЕНСКОГО ПРОТОПОПА МАРТЫНА

Широко известный литературный герой И. Ильфа и Е. Петрова Остап Ибрагимович Бендер, как известно, имел в своем арсенале четыреста сравнительно честных способов изымания денег. Не известно лишь, включал ли он в этот перечень операции с использованием собственного служебного положения. А мог бы, поскольку взяточничество и коррупция как явления социальной жизни, будучи производными власти, такие же древние, как и самая власть. Очевидно, каждый из тех, кто владеет властью, рано или поздно неизбежно сталкивается с чрезвычайно важной моральной дилеммой - брать ли не брать?! От результатов решения ее и зависит реноме вельможи: то ли как высоконравственного лица, то ли как корыстолюбца и коррупционера.

"Но может ли служить иллюстрацией к характеристике этого извечного социального зла деятельность какого-то провинциального протопопа?", - спросите вы. Оказывается, что может, в особенности тогда, когда его фамилия Самойлович и он опекал духовные дела своих прихожан и осуществлял надзор за духовной жизнью священнослужителей роменской протопопии в 70-х - первой половины 80-х годов XVІІ в., то есть во времена, когда гетманскую булаву на Левобережье держал его родной брат Иван Самойлович. Тот самый Самойлович, которого называли одним из крестных отцов украинской коррупции. Так, по крайней мере, он выглядит в подавляющем большинстве исторических эссе, посвященных его персоне. В частности, известный украинский историк второй половины XІX в. Николай Костомаров утверждал, что без взятки "не было к гетману приступа, кто ничего не даст, тот ничего не добьется".

Ради справедливости следует сказать, что историкам придется изрядно поработать, чтобы нарисовать правдивую картину украинской жизни в годы правления Самойловича. Ведь сброшенный с гетманства в результате старшинского заговора, поддержанного русской властью, Иван Самойлович был обвинен своими оппонентами чуть ли не во всех возможных смертных грехах, а сам при этом так и не получил возможности им ответить. И кто может с уверенностью определить, сколько в тех обвинениях правды, а сколько - сознательных инсинуаций? Неизвестной для нас остается эта пропорция и в обвинениях роменского духовенства и мирян, выдвинутых в адрес брата гетмана, роменского протопопа Мартына Самойловича. Тем не менее, огромное количество подписей под этим документом заставляет если не воспринять всю ту информацию на веру, то, по крайней мере, обратить на нее особое внимание как на историческую памятку возможных служебных злоупотреблений духовного лица, которое имело за собой надежную поддержку влиятельного родственника.

В свой челобитной роменцы жаловались на то, что "протопоп Мартын Самойлов, надеясь на поддержку родного своего брата, бывшего гетмана Ивана Самойлова, совершал невыносимые вещи: беспричинно отбирал пожитки, кое-кого сильной стужей морозил, бил палками, приковывал за шеи к стопам, ломал руки и ноги; если у кого-нибудь что-то брал взаймы, то уже не возвращал". Вообще же выдвинутые обвинения были изложены в пятидесяти семи пунктах и касались как служебных злоупотреблений протопопа относительно низшего духовенства, так и несправедливостей, причиненных мирянам. "Геройства" протопопа не могут не приводить в удивление своими изобретательностью и разноплановостью. Тем не менее, подавляющее большинство жалоб были одинаковыми, и это дает нам возможность не пересчитывать все приведенные в документе факты вины, а сосредоточить внимание лишь на любимых, и потому "серийных" "развлечениях" младшего из Самойловичей.

Одним из наиприбыльнейших и вместе с тем относительно ненасильственных способов обогащения для роменского протопопа была постоянная организация сборов с духовенства и мирян средств, якобы нужных для подарков высшим церковным иерархам - как Украинской православной церкви, так и вселенским владыкам. Так, во время пастырского путешествия по Левобережной Украине черниговского архиепископа Лазаря Барановича Самойлович приказал священникам роменской епархии собрать каждому по десять тарелок денег. В ходе этой акции с тридцати трех приходов и нескольких протопопий было собрано и передано отцу Мартину свыше 990 золотых, большая часть которых так и осела в его карманах. Немногим меньше Самойлович потребовал собрать к приезду в Ромны восточного патриарха Мелетия - всего лишь по две тарелки. Эти средства полностью - неизвестно каким образом - стали собственностью отца Мартына. А вообще к приезду зарубежных иерархов немного низшего, чем патриарх, уровня - митрополитов, архимандритов и игуменов, настоятелей киевских и черниговских монастырей - роменский протопоп ввел правило: собирать каждому приходскому служителю по полтарелки денег, не затрудняя себя вопросами относительно их дальнейшей судьбы.

Немалую прибыль отцу Мартину приносили и такие несложные математические операции, как сбор в пользу высших церковных иерархов поборов с паствы, например, так называемой "годовой куницы" для митрополита по пятьдесят тарелок денег, а отсылал он к архипастырской казне всего лишь немного больше двадцати.

Улучшили материальное благосостояние Самойловича и торжественные мероприятия по поводу избрания князя Гедеона Святополка-Четвертинского киевским митрополитом. Сначала он распространил информацию относительно намерения новоизбранного митрополита посетить Ромны и собрал с каждого прихода по тарелке денег. Общая сумма составила почти сотню золотых. Со временем протопоп начал собирать средства на поездку главы Киевской митрополии в Москву. Собранные под таким прикрытием 247 золотых остались в Ромнах, а точнее - в распоряжении роменского протопопа.

Вот такими были методы - в соответствии с современной трактовкой криминального права - мошеннической деятельности отца Мартына. Тем не менее, как видно из челобитной, он не ограничивался лишь этим амплуа. В арсенале Самойловича довольно широко были представлены и насильнические действия, которые можно трактовать не иначе, как разбой. В частности, роменские обыватели жаловались на то, что их бывший протопоп без причины отобрал у отца Филона Ропчинского сто золотых, коня, лес с дубравой, луга и два сада. У его коллеги, отца Матвея Пустовойтовского, он поживился сотней золотых, конем, пивным котлом, вырубил на свои нужды два леса, забрал две копы сена, а после этого еще и продержал бедолагу две недели в тюрьме. Материально пострадали от самоуправства родственника гетмана и другие священники роменской протопопии Григорий Костянтиновский, Нестор Волковский, Дионисий Будянский, Сампсоний Бобрицкий, Михаил Коржавский - кто на двадцать, кто на сорок, а кое-кто даже на сто золотых. Правда, в челобитной не содержалось информации относительно того, как же отцу Мартину удалось экспроприировать эти немалые средства.

Значительно точнее говорилось в документе о том, какие суммы получал влиятельный протопоп "за место", то есть за предоставление священникам того или иного прихода. Так, с отца Полуяна "за Беловодское место" Самойлович взял серебряный пояс стоимостью двадцать тарелок денег, два коня, светлицу и сундук. А с отца Прокопа за такой же приход взыскал "лишь" сто золотых. Вообще же, очевидно, в зависимости от прибыльности того ли другого "места", расценки протопопа колебались от шести до двадцати тарелок денег.

Хоть отец Мартын и был человеком небедный, однако искренне полюбил брать в долг у своих коллег-священников, при этом, как правило, "забывая" возвратить одолженное. Из-за этого свойства его характера отец Симеон недосчитался ста пятидесяти золотых, отец Родион - ста, убытки же других, следует отдать должное отцу Мартыну, были несколько меньшими.

Как человек ученый и, очевидно, библиофил, Самойлович не мог не обращать внимания на факт наличия у роменских священников книг, в особенности редчайших и ценных. В частности, отец Павел со временем жаловался на отнятие у него протопопом "книги польской Зверцадло".

Неплохо наживался протопоп и на наказании виновных - как священнослужителей, так и мирян. В частности, на Глинского священника он наложил штраф в размере аж сотни золотых лишь за то, что тот "не умел московской грамоты прочитать". Ссора отца Сильвестра с каким-то козаком-компанейцем стоила ему пятидесяти золотых и приковывания цепью за шею к столбу посреди города. За развод оскутенского жителя Григория Луценка роменский протопоп взял себе коня, воз соли, шубу и заставил того полтора года отрабатывать в свою пользу. Похищения нареченной юнцом из Гавриловки стоило его отцу, Ивану Опаре, двести десяти золотых. Внебрачная связь Григория Чигиринского ("за то, что жену со стороны принял") принесла роменскому протопопу прибыль в размере полкуфы дегтя, пяти золотых и двух кафтанов. Разведя какую-то роменскую жительницу Гейку с четвертым мужем, отец Мартын зимой раздетую бил и взыскал с нее в свою пользу свыше четырехсот золотых. За то, что родители пообещали одному парню выдать за него замуж свою дочку, а выдали за другого, отец Мартын забрал у них коней и одежду. Разводя Тимора Сверилку с его первой женой, протопоп взял с него восемь коп денег, со второй - десять тарелок денег, а с третьей - сто золотых.

И не только этими, так сказать, примитивными способами зарабатывал себе на "кусок хлеба" Самойлович. Были в его арсенале и весьма утонченные, чрезвычайно "элегантные" средства. Именно к таким, очевидно, следует отнести "чрезвычайную гостеприимность" роменского протопопа. Так, в соответствии с информацией, которая содержалась в чолобитной, отец Мартын очень полюбил угощать роменское духовенство в своей корчме. Правда, для того, чтобы остаться во главе своего прихода, хочешь - не хочешь, а бочку меда нужно было обязательно купить. Пить было не обязательно - можно было оставить на месте. Приходов-то немало было на Роменщине, очередной купец на мед всегда "обнаружится".

Продолжительное время возглавляя низшее приходское духовенство, отец Мартын выработал даже своеобразный местный церемониал. Так, во время проведения местного собора или съезда священники должны были обязательно утром строиться с щедрыми хлебами возле ворот протопопского дома, ожидая, пока отец Мартын, поднявшись с кровати, позавтракает, после этого снова отдохнет, и уже тогда "осчастливит" духовенство своим выходом на люди. Отменить проведение этой церемонии не могли ни лютая стужа, ни жгучая жара.

Во время объездов протопопом роменских приходов его обязательно сопровождала свита из числа приходских священников, которые принимали в его пользу дары от местных духовных лиц и мирян, а на время проведения обедов повинны были "стоять возле порога без шапок и пьяного, будто служки, караулить, и похвалы от него не дождешься - и обругает, и побьет, и кровь пустит, и за волосы надергает...".

Жаловались святые отцы и на то, что весьма полюбил протопоп привлекать их к работе в свою пользу: "Попы были у него вместо прислуги: и дворниками, и воротниками, и конюхами, и извозчиками, вместо гайдуков, подводников, провожатых и тому подобное". Работали роменские священники у своего начальника и винокурами, и пивоварами, и гончарами: "Кто у него на винокурне вино курит? Попы. Кто пиво варит в Михайловке, в Лебедине, в Камышине и в других местах? Попы. Кто водку крепкую камышинскую варит? Поп Бобринский и отец Симеон. Кого нему еще послать в Кодак, в Почеп, в Стародуб, в Новгород, в Погар и в другие города табак продавать? Отца Прокопа, Полуяна или Родиона. А подводы где взять? У вкладчиков, пусть наймут за церковные деньги, хотя бы и по три копы за подводу".

А за сделанные услуги и выполненную работу рассчитываться отец Мартын предпочитал "воплем, бранным словом, избиениями, дерганьем за волосы и пролитием крови. И то за большую утеху ему было...".

Вот таким, мягко говоря, не очень привлекательным был портрет украинского корыстолюбца и коррупционера конца XVІІ в. Падение гетмана Ивана Самойловича в 1686 г. положило конец и служебным злоупотреблениям его брата. Но не появились ли у отца Мартына последователи, которые бы пользовались покровительством нового гетмана? Вполне возможно...

Автор - Виктор Горобец,
кандидат исторических наук, старший научный сотрудник
Института истории Национальной академии наук Украины.

Перевод с украинского Алексея Самойловича.

Оригинал текста на украинском находится здесь