Самойлович (Сушковский)
Данила Самойлович (1744-1805)

11(22).12.1744  - 20.2.1805

Выдающийся русский украинский врач, основатель эпидемиологии в Русской империи.

Среди самых известных ученых мира, внесших большой вклад в развитие медицины, стоит имя Данилы Самойловича (1744-1805гг.). По мнению французского врача П.Ж. Кабаниса, Данила Самойлович – "величайший благодетель человечества". Крупнейший ученый, практик, новатор и исследователь уже более 200 лет считается высоким авторитетом как прогрессивный деятель отечественной медицины конца ХVIII – начала ХІХ века...

«Если память отличных мужей, споспешествовавших благу Отечества, имеет право на благодарность потомства, то Самойлович заслуживает оную по всей справедливости» - писал в далеком 1813 году во «Всеобщем журнале врачебных наук» первый биограф Д.С. Самойловича. Только после Великой Отечественной войны (1941-1945гг), когда возрос интерес к медицине, истории и судьбе талантливых медиков, появляются работы о видном ученом и новаторе, исследуются документы, освещающие жизнь и деятельность выдающегося человека.

Но только к 1985 г. биографу Н.К. Бородию удается найти новые материалы, в которых исправляются неточности и ошибки предыдущих публикаций, вносятся дополнительные сведения о многогранной деятельности Д.С. Самойловича. Впервые точно названы дата рождения и настоящая фамилия ученого.

Данило Самойлович родился 11 (22) декабря 1744 года в селе Яновка (ныне Ивановка) Черниговской губернии. Дед и отец маленького Данилы были священниками, дав имя при крещении в честь святого Даниила. Документы сохранили имена родителей будущего ученого – отец Самуил и мать Агафья Сушковские. До сих пор в литературе нередко можно встретить укоренившуюся ошибочную – Сущинские.

Закончив Черниговский коллегиум, Данил Сушковский поступает в Киевское общеобразовательное заведение (с 1819 года – Киевская духовная академия). При поступлении мать записала своего сына под фамилией Самойлович. Известно, что при поступлении в Запорожское войско или в монастырь меняли фамилию или имя. Эта традиция была и в истории Киевской академии.

Общеобразовательная подготовка у него была достаточной, если учесть, что, поступив в академию во второй половине года, он уже осенью был переведен в следующий класс. О хорошей успеваемости говорят и годовые оценки, и краткие характеристики в сохранившихся академических списках: «надежен», «благонадежен». Здесь Данило сдружился с Н. Максимовичем-Амбодиком, А. Италинским, позже – с М. Тереховским, И. Руцким, М. Трохимовским и др., которые вскоре станут известными медиками. Дружбу с ними он поддерживал всю свою жизнь. Киевская академия была единственным высшим общеобразовательным и важным культурно-просветительным центром Украины и Восточной Европы. Сюда тянулись учиться выходцы из России, Правобережной Украины, которая находилась под властью Польши. Здесь учились М. Ломоносов, видный медик ХVIII века профессор К. Щепин. В Киеве обучались юноши из Сербии, Венгрии, Болгарии и Румынии. Киевская академия (12-летний курс обучения) готовила учителей, переводчиков, канцеляристов, специалистов издательского дела и, в небольшом количестве, священников. Многие преподаватели Московской академии и учителя почти всех семинарий России были воспитанниками этого учебного заведения. Обеспечивая фундаментальную общеобразовательную подготовку и глубокие знания латинского языка, она долго была основным источником комплектования слушателей госпитальных медицинских школ Москвы, Петербурга и Кронштадта. В ХVIII веке каждый третий лекарь получил общеобразовательную подготовку именно в Киевской академии. В ХVIII веке Россия вынуждена была вести 8 продолжительных войн. Из последних 100 лет только 57 оставались мирными. Столь частые войны, связанное с ними резкое увеличение численного состава войск, количества раненых, опустошительные эпидемии, которые сопровождали перемещение тысяч людей, требовали значительного увеличения медицинского персонала, обладающего опытом.

При вербовке студентов в медшколы серьезным стимулом стал сенатский указ, согласно которому поступающим изучать медицину выдавались деньги для проезда в Москву, Петербург; учащиеся госпитальных школ обеспечивались бесплатным питанием и жильем. По окончании учебы молодым медикам предоставлялась гарантированная работа - преимущественно в воинских частях. Будущих врачей воодушевлял всех пример воспитанников Киевской академии, которые, после получения лекарского диплома, продолжали совершенствовать знания в зарубежных университетах (за казенный счет). Многие из них защищали диссертации, получали звание доктора медицины.

Для организации крупных наборов учащихся Медицинская канцелярия России постоянно посылала на Украину своих специальных представителей для отбора наиболее талантливых студентов. Так, в 1761 году с разрешения Сената доктору медицины профессору И.А.Полетику было поручено набрать в Киеве, Чернигове и Переславе 30 достойных студентов, что добровольно изъявили желание изучать медицину. Среди отобранных лучших из лучших и были Д.Самойлович и его друзья, будущие видные медики. На 26 телегах-подводах в сопровождении курьера отправились они в гетманскую канцелярию – Глухов, административный центр Левобережной Украины, где получали паспорта для проезда в Москву и Петербург. 15 студентов остались учиться в Москве в сухопутном госпитале, остальные – в Петербург. 27 ноября 1761 года часть студентов были зачислены в Петербургский генеральный сухопутный госпиталь, а Самойлович со своими товарищами были приняты лекарскими учениками Адмиралтейского госпиталя, что служил с 1716 г. для лечения морских служителей (моряков) и рабочих адмиралтейских мастерских.

К этому времени в России значительно улучшилась база медицинской школы в России. Изменились методика и практика, образование отошло от схоластического пути, и все чаще обучали будущих врачей непосредственно у постели больного.
Документы, которые удалось найти, рассказывают, что Самойлович, как и все лекарские ученики, нес дежурство по госпиталю, перевязывал раны, ставил пиявки, шпанские мушки, разносил лекарства, назначенные госпитальным доктором, преодолевая отвращение и страх к анатомическому театру и изготовлению медицинских препаратов.
Посещение лекционов (лекций) в то время было строго обязательным. Лекции, что чередовались с практическими занятиями, читались на латыни, для иностранцев, не знавших латинского языка - на немецком. Книг и учебников было мало, они были очень дорогими и практически недоступны лекарским ученикам, поэтому студенты прилежно писали все лекции, нередко даже просто под диктовку преподавателей.
В 1754 г. талантливый и трудолюбивый организатор, доктор медицины, руководитель медицинской канцелярии организовал медицинскую библиотеку из закупленных за рубежом книг, сдал много собственных книг и журналов. На дом литература не выдавалась, и Д. Самойлович стремился все свое свободное время проводить в библиотеке.

Введение нового предмета – медики (фармакологии) привлекло внимание жаждущего знаний студента. Самойлович посещал ботанический сад, знакомился с каждым растением, его свойствами, понимая, что они служат основным источником для изготовления всех употребляемых лекарств. Для получения глубоких знаний программой предусматривалось освобождение такого ученика от всех других обязанностей. Студентов прикрепляли к аптеке, где они проходили стажировку в составлении и приготовлении лекарств. Все подлекари и ученики обязаны были скрупулезно все записывать, включая историю болезни, и оную подавать госпитальному доктору для рассмотрения и направления по настоящему медицинскому знанию. По субботам будущие лекари (еженедельно!) шли на репетиционные экзамены, на которых присутствовали все подлекари и лекарские ученики. На субботние экзамены могли приходить доктора и практикующие лекари, но без права задавать вопросы. Молодые студенты, кроме субботних экзаменов, сдавали ежемесячные и «третные» (т.е. через 1/3 года) экзамены. Через 2-3 года успешный ученик получал звание подлекаря, а по окончании полного курса обучения и сдачи соответствующих экзаменов – звание лекаря. Особенно успешные и прилежные получали звание досрочно – для стимула и поощрения к старательной учебе остальных учащихся. Сроки обучения нередко менялись во время войн и опустошительных эпидемий, когда потребность в медицинских кадрах особо возрастала.

После обучения в Петербурге и Страсбургском университете Д. Самойлович отмечал преимущество обучения медицине в русских госпитальных школах. Кроме теоретических знаний по разным направлениям медицины, каждый, кто экзаменовался на звание лекаря, обязан был провести 2-3 операции на трупе. Д. Самойловичу пришлось столкнуться с пренебрежительным отношением преподавателей-иностранцев, нередко считавших учащихся тупыми, отсталыми и неспособными. Утверждаться в обратном ему пришлось через Государственную медицинскую коллегию, которая присвоила ему звание лекаря и оставила молодого специалиста в Адмиралтейском госпитале до открытия свободной вакансии. Через год, 5 августа 1768 года, Д. Самойлович рапортовал, что прибыл в Копорский полк и приступил к новой работе в полковом лазарете.

В ХVIII веке Россия постоянно вела борьбу за освобождение от турецко-татарского владычества славянских земель Северного Причерноморья и выход к Черному и Азовскому морям. Это стремление наталкивалось на постоянное и упорное сопротивление султанской Турции и ее вассалов, которые владели этой территорией. Русско-турецкие войны 1710-1713 и 1735-1759 годов не изменили положения. Отношения двух стран оставались напряженными, осложняясь постоянными пограничными конфликтами, набегами крымских татар на Левобережную Украину. Новый конфликт 1768 года втянул Россию и Османскую империю в затяжную 7-летнюю войну (1768-1774).

Россия подготовила к войне 2 армии. Копорский полк, где служил Д. Самойлович входил в состав 1-й Русской армии.
Первым заданием П.Румянцева, что возглавил эту армию, было овладеть турецкой крепостью на Днестре - Хотином. Здесь стоял 20-тысячный турецкий гарнизон. Взятие крепости Хотин, потом бой у реки Прут, где была разгромлена 150-тысячная турецкая армия, взятие турецких гарнизонов Измаил, Аккерман, Браилов – это все боевой путь Копорского полка, где полковой лекарь постоянно выполнял многотрудную работу лечения раненых и многочисленных больных.

Особо зорко следили за появлением чумы, которая осталась в истории ХVIII века как моровая язва. Вступив на новые территории, где довольно часто вспыхивали целые эпидемии, полковые лекари получили строгое предписание «иметь зело крепкую предосторожность от опасной болезни».

Армия шла по занятой территории, постоянно общаясь с населением, и вскоре появились первые заболевшие. Это случилось в районе Браилова, где заболел 12-летний мальчик из гражданского населения. Д. Самойловичу, хорошо знавшему латинский, французский и польский языки, пришлось освоить и молдавский, чтобы сблизиться с местным населением и изучить народные способы борьбы со страшным заболеванием. Особо тщательно изучал и расспрашивал переболевших и оставшихся в живых.
Многочисленные и тщательные наблюдения за больными, вдумчивый анализ путей распространения чумы в Валахии убедили Самойловича в том, что болезнь разносится не через воздух, как было принято считать, а при непосредственном контакте с больным, через зараженные им вещи. Свое убеждение надо было отстаивать, потому что в медицине тех времен еще ничего не знали о болезнетворных микробах, способных быстро заражать большие территории.

В добактериальный период развития медицины среди медиков существовали два противоборствующих лагеря: миазматики и контагионисты. Первые считали причиной распространения болезни только воздух, вторые видели причину в контакте с больными. И вот долгие годы ярые миазматики предлагали самые нелепые мероприятия в борьбе с чумой: вырубить в городе деревья, кустарники для лучшей вентиляции и циркуляции воздуха с ветрами. Одновременно, считали они, следует разводить на улицах городов и сел костры – «куровища» из дров, соломы, навоза и других отходов, чтобы уничтожить вредоносные пары в воздухе. Часто применяли «воздухо-содрогательное колебание», что сопровождалось интенсивной пальбой из пушек и звоном колоколов. Такие советы и рекомендации обезоруживали как практических врачей, так и само население, обрекая их на бездействие. Самойлович, возражая миазматикам, приводил бесчисленные примеры из своего опыта и наблюдений других врачей.

К осени 1770 года моровая язва из Валахии и Молдавии перешла на Правобережную Украину, потом на Киев, Нежин, Чернигов… Колокольные звоны созывали прихожан в церковь, где по указу Малороссийской коллегии перед службой Божьей читались рукописные и отпечатанные в типографии наставления о предосторожностях от опасной болезни.

Изнуряющая тяжелая работа - многочисленные раненые, больные из числа военного и гражданского населения, борьба с косностью и отсталостью в медицине - подорвали здоровье Самойловича. В 1769 году он лечился в Изясловском полевом госпитале. 4 ноября 1770 года Государственная медицинская коллегия издала указ о переводе больного лекаря Самойловича в тыловой Оренбург на должность лекаря 3-го гарнизонного батальона. Сам указ шел к больному несколько месяцев, так как Копорский полк был все время в движении, а почта в то время поступала редко. Наконец, распоряжение нашло Самойловича в Бухаресте. Путь к далекому Оренбургу лежал через Молдавию, Киев, Нежин, Чернигов, Москву. Весной 1771 года Д. Самойлович добрался до Василькова (34 версты от Киева). Встреча с главным карантинным врачом доктором И. Полетикой взбодрила уставшего Самойловича. Это был друг, «крестный отец», который 10 лет назад приобщил его к медицине.

Дом карантинного врача в Киеве на Печерском форштадте был своеобразным центром медицинской общественности города. Здесь собирались светила медицины, обсуждая вопросы борьбы с болезнями и, особенно, задачи лечения и профилактики в условиях эпидемии. Киевские врачи были озабочены реальной угрозой притихшей на время чумы. Ситуация усугублялась еще и тем, что губернские власти игнорировали рекомендации врачей, а население продолжало торговать вещами из «вымерших домов». Самойлович поделился с коллегами своим опытом наблюдений и лечения чумы на территориях, где шла война. По дороге в Оренбург Самойлович заехал в Нежин, а потом на свою родину, в родное село Яновку. К тому времени родителей уже не было в живых, и Самойлович остановился на два дня у родственника, священника. Позже сын священника напишет стихи, посвященные Самойловичу. Путешествуя по городам и селам, карантинным заставам, Данил Самойлович постоянно расспрашивал лекарей и людей о чуме, течении этой болезни, особых случаях заболевания и выздоровления людей.

13 июня 1771 года Д.Самойлович прибыл в полуопустевшую и окруженную карантинными заставами Москву. Древняя столица, окутанная черным дымом, где круглосуточно горели костры из соломы и навоза, была в отчаянье.

Здесь Самойлович встретил земляка, доктора медицины, преподавателя московской госпитальной школы К. Ячельского. Он рассказал, с каким невероятным невежеством (как среди медиков, так и чиновников) приходится сталкиваться. И это несмотря на то, что московская эпидемия 1654 года уже унесла жизни более половины москвичей. Не хотела верить в чуму и сама царица Екатерина II, получая подхалимную информацию от подданных.

Опасная болезнь вырвалась на улицы Москвы. Время карантинов было упущено, и началась эпидемия небывалого масштаба. К. Ячельский отговаривает Самойловича от рискованного намерения принять участие в лечении таких больных, но сведения о Самойловиче, имеющем опыт борьбы с чумой, доходят до высших чиновников.

В конце июня 1771 года Самойлович принял специальную больницу при Угрешском монастыре. Здесь лечили больных моровой язвы. Помощников и однодумцев в Медицинском совете не нашлось, и лекарь вынужден был положиться только на свои знания и опыт, выбирая пути в таком сложном заболевании. Самойлович находился круглосуточно среди больных, пренебрегая элементарной безопасностью: даже пульс больного надо было слушать только через табачный лист. А кто мог обеспечить для него такое количество листьев, если заболевающие поступали десятками! Молодой врач (ему было только всего 27 лет) сам вскрывает чумные гнойные бубоны, применяя свои методы лечения. Когда ледяное обтирание спасло молодую девушку, Самойлович описывает терапевтический эффект, издает брошюру и обращается к западноевропейским медикам с просьбой дать научное обоснование метода.

Но количество больных не уменьшалось. Удручающе действует гибель людей, но еще больше – смерть его верных помощников, что постоянно ухаживали за больными чумой. В этом горе светлой радостью было спасение замечательного подлекаря Василия Трохимовского, брата его друга. Бодрило и то, что страшную чуму он сам перенес в легкой форме. Огромная смертность от чумы, доходившая до 80%, почти поголовная гибель медицинского персонала заставляли неутомимого Самойловича искать все новые и новые эффективные способы борьбы со смертоносной заразой. И впервые пришла мысль о противочумных прививках. Предрассудки и новая вспышка чумы помешали внедрить эту идею в Москве.

При Симоновом монастыре открывается «чумная больница» на 2 тысячи мест. Сам монастырь находился в городе, и это сокращало время на транспортировку заболевающих. Долг врача-патриота зовет, и Самойлович переезжает к больным, которых было более тысячи без обслуживающего персонала. И каждый день поступало около 100 человек - новых. Удалив перегородки между 200 кельями, Самойлович разместил в монастыре 2 тысячи коек.

Впервые в медицинской практике здесь он применил метод сортировки больных. Отважный врач начал внедрять собственный опыт: медперсоналу работать только в пропитанном уксусом халате и обуви, смазанной дегтем. Обратил внимание на одежду, которую снимали, ежедневно напоминая важность применения профилактических мер как для медперсонала, так и для больных.

Талантливый врач и учёный заметил, что чумой не заболела ни одна птица, ни одно животное. Позже Самойлович справедливо упрекал западноевропейских художников, что, изображая чумные эпидемии, рисовали мрачное небо и воздух с заразными парами. Самойлович считал, что не следует стращать народ предрассудками.

Тяжелая напряженная работа – и отважный врач в третий раз заболевает чумой. Потом его, выздоравливающего, перевозят на южную окраину Москвы, в Даниловский монастырь, оставив на попечение около 1600 выздоравливающих от чумы. А в это время росло недовольство населения: чрезмерные карантинные строгости, неэффективность лечения, недоверие к врачам, высокая смертность и принудительная госпитализация, узаконенный порядок сжигания имущества заболевших, голод, разруха, холод. В это время на улицах Москвы за одни сутки погибало до 900 человек, вскоре – до 1200. На помощь полиции убирать с улицы трупы погибших были выпущены из тюрем колодники-уголовники. Эти «черные дьяволы» грубыми действиями и мародерством наводили ужас на москвичей. В сентябре 1771 года прошел слух, что чудотворная икона Боголюбской Богоматери у Варварских ворот дает исцеление. Народ хлынул к воротам. Архиепископ Амвросий во избежание столпотворения распорядился перенести икону в ближайшую церковь. Возмущенный народ забил дубинками архиепископа, повстанцы разбивали карантины и выпускали больных. Вблизи Данилова монастыря избили и Самойловича. Воинская команда управления Москвы подавила мятеж, усеяв Красную площадь сотней трупов восставших.

Для коренного улучшения организации медицинской помощи и борьбы с эпидемией была создана Противочумная комиссия, куда вошел единственный представитель лекарского сословия Д. Самойлович. К этому времени молодой ученый уже знал эффективность окуривательных порошков (испытывал сам), обеззараживающую одежду, особенности транспортировки и лечения больных. И только к сентябрю 1775 года болезнь отступила. Доктора медицины Москвы настоятельно советовали Самойловичу обобщить накопленный опыт и выехать за рубеж для подготовки и защиты докторской диссертации. Для этого нужны были 3-4 научные работы и средства.

Встретив однокашников, Самойлович узнал, что учреждена стипендия и фонд княгини Н.Д. Голициной для изучающих акушерскую науку. В 18 веке отечественных медиков волновали две главные проблемы: огромная детская смертность и частые эпидемии чумы. В августе 1776 года Самойлович уехал в Страсбургский университет во Францию, где особой славой пользовался медицинский факультет. Тут обучались лучшие акушеры Европы и России. Самойлович сразу же привлек внимание преподавателей. К Екатерине II были отосланы обоснованные ходатайства о материальной помощи. Только через два года бедный ученый, наконец, получил жалование.

Накапливая материал для диссертации, он не забыл предложение М. Ломоносова о необходимости издать на русском языке руководство по повивальному искусству. В 1778 году Самойлович составил пособие «Городская и деревенская повивальная бабка». Готовясь к защите, пишет научно-популярные книги, пользующие огромным авторитетом в России. Помогает друзьям-землякам, которые также готовятся к защите диссертаций.

В 1780 году Самойлович публикует свою диссертацию, обобщив русский и зарубежный опыт ученых и практиков. После защиты в течение 3 лет жил за границей, посетив Австрию, Голландию, Германию, Англию. В Париже он познакомился с русским скульптором Ф. Щедриным, который создал его скульптурный портрет-барельеф, а гравер Е. Кошкин по барельефу создал гравюру, которая сохранилась до сего времени. В Париже выходят брошюры с работами о Московской чуме 1771 года. Свои труды Самойлович послал Екатерине II, которую просит об организации школ для обучения акушерок. Сенат подтвердил научную и практическую ценность работ Самойловича, но царица предложения не утвердила.

После семилетнего пребывания за рубежом Самойлович вернулся в Петербург, где ему оказали холодный прием и велели ждать вакантную должность. При острой нехватке специалистов ученый 7 месяцев ждал работы. Помог ему старый друг профессор акушерства Н. Максимович-Амбодик.

В это время, с весны 1783 года, юг Украины охватила чума. Только в Херсоне за 7 месяцев (июнь-декабрь) 1783 года погибло 3774 человека и от «обычных болезней» еще 2162 человека. Вскоре эпидемия достигла Лубнов и Диканьки.

Грозная эпидемия опасной болезни мешала освоению завоеванного Новороссийского края, Северного Причерноморья. В конце апреля 1784 года Екатерина II уже не требовала и не приказывала Потемкину, а умоляла: «Пронесся слух по здешнему народу, будто язва в Херсоне по-прежнему свирепствует и будто пожрала большую часть адмиралтейских работников. Сделай милость, примись сильной рукой за истребление херсонской язвы». Князь Потемкин и без напоминаний императрицы был осведомлен о том, как беспощадно чума косит херсонцев, а смерть командующего Черноморским флотом и Херсонским адмиралтейством вице-адмирала Ф. А. Клокачева подтолкнула его к более решительным действиям. Потемкин в самых изысканно-вежливых выражениях взывает о помощи к известному врачу-эпидемиологу, имеющему опыт борьбы с чумой, доктору медицины Даниле Самойловичу Самойловичу (Сущинскому): «Известное искусство и прилежание в отправлении звания вашего побудили меня вам поручить главное, по должности медика, наблюдение всех тех способов, которых употребление есть нужно ко утушению и искоренению открывающихся иногда прилипчивых болезней. Херсон, потерпевший от заразы и по соседству с турками, близкий к сему нещастию, должен быть первейшим предметом попечения вашего...»

Безработный ученый, потеряв надежду получить должность акушера, принял предложение графа Потемкина занять должность губернского доктора Екатеринославского наместничества и Таврической области. Специальным приказом определялись конкретные обязанности нового губернского доктора: первое попечение – Херсон, обезопасить местность, карантинные службы обеспечить кадрами и средствами и др.

Д.С. Самойлович отправился в 1700-верстный путь из Петербурга – Москвы – Орла – Нежина в Кременчуг, административный центр Екатеринославского наместничества. В июле 1784 года – в Херсон, потом снова в Кременчуг, где не затихали чумовые очаги. В феврале 1785 года Потемкин сообщает Екатерине II, что «особенно отличил себя доктор Самойлович, который собственным своим примером… великое число избавил от смерти и о роде заразительной болезни весьма важные учинил открытия».

Правитель Екатеринославского наместничества с восторгом писал: «Самойлович – об нем иначе промолвить нельзя, как герой чумной, или истинный эскулапий, или, когда хотите, Гиппократ. Ей, ей, я перед вами не солгу». Самойлович получил редко встречающийся в то время среди медиков высокий чин коллежского советника.

Тревожными были дни 1785 года: чума в Кишиневе, Бендерах, Очакове, Кременчуге. Самойлович ведет активную научную и практическую деятельность, возобновляет интенсивную переписку с западноевропейскими учеными, Академиями наук. За свои исследования 40-летний ученый в 1786 году был избран членом 4 зарубежных академий и получил от императора Иосифа II большую золотую медаль. В это же время выходят новые работы по чуме, речи к ученикам госпитальных школ «Российской империи».

Ко времени путешествия Екатерины II по Украине Потемкин вместе с губернскими чиновниками и Самойловичем совершает инспекционную поездку по 6 городам Юга. Впервые Д. Самойлович совершает поездку в наши края – устье Ингула, потом в город Херсон, где наблюдалась повышенная заболеваемость среди военнослужащих. Командующий войсками города Херсона генерал А. Самойлов в рапорте Потемкину говорил о блестяще выполненной миссии прекрасного врача и организатора, «неусыпные труды которого заслуживают награждения орденом Святого Владимира. Но награды «не дошли»: до Потемкина дошли слухи о суждении Самойловича о встречах и о поездке Екатерины II в «Знойную Россию» - как о бутафорщине.

В 1787 году в Кременчуг прибыл известный немецкий путешественник и врач А. Меллер. Губернский доктор подарил гостю 4 печатные работы, «принял сердечно и дружественно». Самойлович не теряет надежды стать преподавателем медицины. В Екатеринославе готовится к открытию университет с медицинским факультетом. Идет поиск студентов, рассматриваются кандидатуры преподавателей, выделяются средства для его работы.

Новая Русско-турецкая война от 13 августа 1787 года ломает все. Самойловича, который уже готовился возглавить медико-хирургическую школу, срочно отправляют для организации помощи раненым в районе Кинбургской косы, где шли ожесточенные бои с турками. 1 октября командующий войсками А.Суворов был ранен в руку и грудь. Самойлович оказал ему первую помощь и лечил его более месяца, ежедневно сообщая о состоянии здоровья великого пациента. В рапорте Потемкину Суворов так писал о своем враче: «Доктора Самойловича труды и отличные подвиги, испытанные в здешних местах, небезызвестны Вашей милости… и я в числе оных по справедливости могу отозваться, что его искусством и трудами весьма доволен». Сам Суворов ходатайствовал о награждении прекрасного человека и великого врача орденом Святого Владимира.

Самойлович длительное время находился на Кинбурне, каждые 2 недели наезжал в Херсон для осмотра больных и раненых. Когда раны Суворова поджили, губернские доктора рекомендуют для приспособления большие кибитки из войлока, что остались после конных поездок царицы, в помощь больным и раненым. Одновременно ему было поручено найти наиболее подходящее место для разворачивания крупного госпиталя на 1 тыс. мест. Он объездил большие районы, посетил 5 городов, но окончательным определил место в селе Витовка, которое позже будет названо графом Потёмкиным Богоявленском. Прекрасная доброкачественная вода, что редко встречается в степном Причерноморье, удобное место вблизи фронта, сообщения водными и сухопутными дорогами определили место будущего госпиталя.

Как утверждают историки и краеведы, датой открытия Витовского госпиталя принято считать 16 июня 1788 года. Екатеринославский губернатор Нащёкин получил специальное предписание к его строительству: «построить лучший госпиталь с камня, чтобы им херсонские больные пользовались, считая это место и воду несравненно здоровее от херсонской, а настоящие палаты госпитальные превратить в магазины. И сад аптекарский там развести». Кибитки, походные домики и шалаши служили первыми палатками госпиталя.

За 180 дней осады Очакова 80 тыс. корпус Русской армии уменьшился в два раза: солдаты и офицеры гибли чаще всего не в бою, а от голода, холода, разных болезней. С целью улучшения положения и лечения госпитальных больных, Самойлович ходатайствует перед Потёмкиным о назначении должности смотрителя, предлагая добросовестного секунд-майора М.Высоцкого, одного из дальних родственников. Высоцкий весьма энергично на протяжении 1788-1791 годов занимается строительством капитальных помещений, ремонтом и обустройством самого госпиталя. Наградой ему было присвоение звания премьер-майора. Учитывая военные события 1788 года, строительство велось быстро. Здания возводились из мелкого бутового камня на глине, без перевязки в кладке из крупных камней. Но и сейчас стены бывшего Витовского госпиталя стоят - почти 230 лет! Главным врачом в новом госпитале 1788 года был назначен Д. Самойлович. Несмотря на изнуряющую работу в лазарете, Самойлович упорно занимается наукой и в 1790 г. выходит его новая книга «Способ по восстановлению в армии медико-хирургической работы».

Порядочный и честный человек, самоотверженный врач не выносил жуликов и проходимцев, и выгнал проворовавшегося немца-аптекаря. Но вор отомстил врачу, написав донос. Вскоре Самойловича уволили. Известный всему миру учёный и врач снова остаётся без средств существования. Не помогают неоднократные обращения в Адмиралтейство. Проходит два года ожиданий. Доведённый до отчаяния, безработный врач пишет царице: «Я первый основал и обустроил Витовской, ныне Богоявленский госпиталь, где с 1788 г. по май 1790 г. были на руках моих на протяжении всего времени 16 тыс. больных военнослужащих, обессиленных тяжёлыми болезнями. Из них вылечилось 13824 и осталось на май месяц 1038 человек. Я слабый, больной, имею жену и двух малолетних детей. Прошу Вас меня трудоустроить или назначить пенсию». Самойлович не вспоминает, что ему не уплатили жалование за последние 9 месяцев работы. В это время все знали, что госпитальный лекарь был членом 12 зарубежных Академий наук: Парижской, Марсельской, Тулузcкой, Дижонской, Мангеймской, Туринской, Падуанской и других.

В период вынужденной безработицы Д.Самойлович активно занимается наукой: анализирует накопленный опыт, свои записи, заметки, пишет несколько новых книг по восстановлению в «армиях медико-хирургической науки», составляет «описание мундиров медицинских чинов», микроскопических исследований и др. С грустью вспоминает он о безукоризненной 30-летней службе, но чувствует себя «аки умершим, а со мною погребенными безвременно все труды мои, вся дражайшая наука моя»,

С сентября 1793 года Самойлович энергично занимается организацией карантиннгого дела в Екатеринославе. С этой целью он совершает 3000-вёрстную инспекционную поездку, оставляя своей постоянной резиденцией Очаков. Как свидетельствуют документы отчётов, только за 1800 год он совершил 29 крупных служебных поездок общей протяжённостью в 30 тыс. вёрст. В 1796 году карантинный доктор получил давно обещанный ему орден Святого Владимира, о награждении которым ходатайствовал А. Суворов.

Очаги чумы носились по всей Европе. И только Самойлович остановил предложения не сжигать большие и маленькие торговые судна, которые прибывали к черноморским причалам. Так, на трёхмачтовом греческом судне с товарами на 40 тыс. рублей была обнаружена чума. Самойлович предложил подвергнуть всё судно обеззараживанию, которое провела команда добровольцев из 4-х человек. Их одели в специальную обувь, балахоны и рукавицы, смазанные дёгтем. На борт поднялся сам Самойлович и после личного досмотра судна разрешил капитану и команде плыть дальше. В 1803 году он подробно описал эти события в своей 4-й книге о чуме. В 1800 году с реорганизацией карантинной службы должность Самойловича упраздняется и он назначается инспектором (руководителем) Черноморской медицинской управы. В 1801 году сдал дела и прибыл из Очакова в Николаев. Сфера действия управы, что ведала всеми медицинскими делами Черноморского флота, ему была хорошо знакома.

В Николаеве Самойлович использует местные возможности типографии Николаевского штурманского училища и издаёт в 1802г. и 1803г. II и IV части классического труда по чуме (после этого его труды издавались только спустя 50 лет, в 1949-1952 годах). В 1803 году Самойлович в письме к императору Александру I предлагает созвать международный конгресс с участием учёных Вены, Берлина, Парижа, Лондона и Мадрида для обмена опытом и выработки рекомендаций в борьбе со смертоносной болезнью.

Несмотря на большое жалованье, Самойловичи жили скромно. Основные расходы составляли поездки главы семьи, его научные работы, издание книг. Ни имением, ни крепостными не владели. После длительных ходатайств он, наконец, в 1804 году получает «милостивое награждение» в размере годового жалованья.

В ноябре 1804 года состоялась последняя служебная поездка Самойловича: Николаев – Херсон – Берислав – Козлов – Севастополь - Акмечеть –Таганрог - Николаев. В декабре 1804 года он сообщает Министерству внутренних дел о нехватке 65 фельдшеров в корабельном, гребном, морских госпиталях.

Постоянная изнуряющая работа, длительная борьба за своё существование и честь отразились на здоровье талантливого врача, учёного и патриота Данилы Самойловича. Он тяжело заболел желтухой (болезнь Боткина) и 20 февраля 1805 года умер «от жестокой желчной лихорадки, сопряжённой с холерическими припадками» в г. Николаеве.
 

Автор материала - Светлана Бойчук, член историко-краеведческого общества «Золотая ладья».  http://www.bazar.nikolaev.ua/print.php?id=324
 

ПЕРВОЕ В УКРАИНЕ НАУЧНОЕ МЕДИЦИНСКОЕ ОБЩЕСТВО 

(к 190-летию со дня смерти Д.С.Самойловича)
Автор - Николай Оборин (Львов, Украина) 

В бесценном научном наследии Д.С.Самойловича особое место занимает созданное им научное медицинское общество. Оно имеет значительную историографию, однако взгляды исследователей нередко диаметрально противоположны, хотя все они использовали ценнейший первоисточник, которому по иронии судьбы не нашлось места ни в одной библиографии трудов Самойловича. Содержание его приводится ниже полностью. 

"Из Херсона от 29 июля.

В здешнем городе и в его округе объявлена для решения всем медикам и медико-хирургам задача, которая касается местных болезней. Желательно увидеть, кто решит с похвалой первую такого рода задачу:

"Показать, какие чаще болезни и в какое время появляются в Херсоне и в его округе; как оберегать людей от этих болезней, а тех, кто заболел, какими вернейшими и простейшими средствами излечивать?"

Решение писать на русском языке, а при необходимости и на латыни. Каждая диссертация будет приниматься в Херсонском почтамте по такому адресу: Диссертация г. Самойловичу, коллежскому асессору, медицины доктору, в Херсон. Всех авторов извещают, что их диссертации будут приниматься только по май месяц 1785 года; кроме того, они должны будут при заглавиях своих диссертаций написать какой-нибудь девиз, а свое имя запечатать в завернутый билет. Чья диссертация Собранием медицинским, которое находится здесь в Херсоне, будет признана лучшей, тот от Херсонского почтамта с внесенной туда суммы, получит двести рублей. Она будет напечатана за счет Собрания. Автор получит через г. Самойловича при похвальном и благодарственном письме пятьдесят экземпляров.

P. S. О язве здесь не упоминается. Это уже возложено на испытанное в ее роде лечение" (С.-Петербург. вед., 6.IX.1784, № 72; Московск.вед.,14.IX.1784, № 74.

Из этого сообщения видно, что созданное Д.С.Самойловичем общество называлось: Собрание медицинское в Херсоне. Поэтому такие названия, как "Научное медицинское общество", "Медицинское собрание" (С. М. Громбах, 1940, 1952), "Военное медицинское научное общество" (В.М.Корнеев, 1952), "Общество врачей в Херсоне" (И.Я.Дейнека, Ф. С. Марьенко, 1968), "Медицинское собрание" (К.Г.Васильев, А.Ф.Киселев, М. И. Вольфсон, 1969; Н. К. Бородий, 1985, 1987), не должны употребляться, так как они противоречат авторскому праву.

Дата основания Собрания медицинского в Херсоне - 29 июля 1784 г. Правда, слова: "О язве здесь не упоминается. Это уже возложено..." позволяют допустить, что Собрание рассматривало этот вопрос до принятия решения о конкурсе, т.е. до 29 июля 1784 г. Для установления более ранней даты начала деятельности Собрания необходимы новые факты. Но к ним не относится утверждение Н. К. Бородия будто "Д. С. Самойлович уведомил общество, что он собирается написать труд о херсонской чуме". Либо превращение им конкурсной задачи в программу общества.

По приказу Г.Потемкина для борьбы с эпидемией чумы в Херсоне, которая началась еще в июле 1783 г., Д. С. Самойлович прибыл в город в мае-июне 1784 г., наделенный широкими полномочиями (С.М.Громбах). Эта дата достоверная. Таким образом, деятельность Собрания ограничивается только периодом: начало июля - 29 июля 1784 г. Благодаря энергичным и продуманным мероприятиям эпидемия в Херсоне была полностью ликвидирована. Уже 31 июля этого года Екатеринославский губернатор И.Синельников писал: "Я теперь выписываю к себе г-на Самойловича, чтобы он всмотрелся в здешние кременчугские болезни". Французский "Journal Encyclopedique" (1785) поместил письмо из Херсона от 5 августа 1784 г. с высокой оценкой деятельности Д.С.Самойловича.

Д.С.Самойлович покинул Херсон до 28 августа 1784 г. В этот день И.Синельников сообщил управляющему канцелярией Г.Потемкина: "Г-н Самойлович сейчас пришел ко мне и просит предоставить ему обещанные митроскопы (так в оригинале - прим. С. М. Громбаха. - Н.О.), чтоб просмотреть через них: животная или не животная чума?"

Н. К. Бородий приводит (без ссылки на первоисточники) 10 фамилий врачей, принимавших участие в Собрании медицинском. Между тем Д.С.Самойлович назвал своих сотрудников в Херсоне. Это врачи: С.Красовский, К.Шеин, М.Останин, В. Н. Червинский, М. Киктович, К. Нордман. Следовательно, всех их можно считать членами Собрания медицинского в Херсоне.

За два года до смерти в своей последней печатной работе (1803) Д.С.Самойлович опять упомянул некоторых из них. Так, К.Нордман, который лечил больных чумой в херсонской больнице, теперь стал штаб-лекарем. В дальнейшем в селении Ивановском лечил таких же больных штаб-лекарь К.Шеин.

"Очень трудолюбивый сотрудник мой штаб-лекарь В. Н. Червинский, - писал Д.С.Самойлович, - лечил тяжело больного чумой матроса в Кефайском карантине портовом". В. Н. Червинскому принадлежит рукописный труд "Об эпидемических болезнях в Овидиополе и Гаджибее" (1795). Однако, когда Д.С.Самойлович, будучи в должности главного доктора всех карантинов юга России, в мае 1795 г. предложил на постоянную службу в карантинах В. Н. Червинского и С.Красовского, новый генерал-губернатор граф Зубов ответил: "Назначение этих чинов в губернии не есть дело доктора Самойловича" (Б. Н. Палкин, 1959).

Из труда "Memoire sur la peste" (Paris, 1783; Избр. произв. -М., 1952) вытекает, что Д.С.Самойлович, тогда врач Копорского полка, и штаб-лекарь Тенгинского полка С.Красовский совместно служили в Бухаресте еще в декабре 1770 г. Последний лечил больных чумой в городском госпитале, а потом с усилением эпидемии перешел в заново созданный госпиталь при греческом монастыре в окрестностях Бухареста. Исполняя распоряжение Медицинской коллегии, Д.С.Самойлович вскоре покинул Бухарест. Поэтому приведенные им сведения о гибели от чумы С.Красовского и сменившего его в этом госпитале врача Вышатицкого основываются только на воспоминаниях современников. Вышатицкий действительно умер в 1772 г.

Судьбе было угодно, чтобы С.Красовский вторично стал сотрудником Д.С.Самойловича в Херсоне и Николаеве (1784-1803). С 1770 г. в Ясском госпитале штаб-лекарь Иван Рембовский и врач Вышатицкий отказались от метода лечения чумы кровопусканием и послабляющими средствами (В.Д.Отамановский, 1958). К ним не мог не принадлежать и штаб-лекарь С.Красовский, который, по словам Д.С.Самойловича, "очень успешно лечил многих наших солдат".

А теперь о дальнейшей судьбе конкурсного объявления. Уже 8 октября 1784 г. Г.Потемкин выдал "Ордер доктору Самойловичу" за № 347, в котором выразил свое неудовольствие темой конкурса, которая якобы "создает плохое впечатление об этой стране". С. М. Громбах считал, что некоторые биографы Д.С.Самойловича оценили "ордер" как запрет печатать его труды.

Однако в действительности все было не так. Одесский историк Н. Мурзакевич в 1883 г. опубликовал Записку Д.С.Самойловича "Микроскопические исследования", которая до сих пор не вошла ни в одну библиографию его трудов. Н. Мурзакевич также сообщил, что Д.С.Самойлович подготовил затем "Описание чумы, которая была в Херсоне" и довел работу свою до сведения любопытного князя Потемкина. Однако ответом этому стал "ордер" от 6 октября 1784 г. "Пожелание светлейшего, - писал Н. Мурзакевич, - было исполнено, но после смерти (Потемкин умер 5 октября 1791 г.) вице-адмиралом Мордвиновым - отменено". Записка издана в 1792 г. в С.-Петербурге. Теперь она имела название: "Краткое описание микроскопических исследований о сущности яда язвенного, которые произвел в Кременчуге Данило Самойлович" (переиздана с сокращениями С. М. Громбахом в 1949 г.).

Таким образом, любопытный князь фактически наложил запрет сразу на обе работы Д.С.Самойловича. Об "Описании чумы, которая была в Херсоне" вообще нет никаких сведений. Можно лишь отметить, что Д.С.Самойлович выполнил свое обещание, которое содержалось в постскриптуме к условиям конкурсной задачи, предложенной Собранием медицинским в Херсоне.

Заслуги Д.С.Самойловича, прежде всего в борьбе с чумой, были отмечены еще при его жизни, а также и в наше время. И все-таки... Еще Н. Мурзакевич упрекал кременчугцев и херсонцев в полном забвении имени своего благодетеля.

Но была и иная судьба. В октябре 1789 г. в Херсонской тюрьме работал английский врач-гуманист Джон Говард, который погиб в январе 1790 г. от тифа. Вице-адмирал Мордвинов и вельможные иностранцы, бывшие его пациенты, в 1805 г. соорудили ему обелиск в городе, а на могиле, согласно его завещанию, - солнечные часы. На доме, в котором жил Д. Говард, в 1890 г. установлена мемориальная доска. "Верны слова Христа Спасителя: нет пророка в своем Отечестве", - заключает Н. Мурзакевич. Теперь на мемориальной доске Херсонского горисполкома среди имен выдающихся деятелей значится и имя Д.С.Самойловича (М.Д.Ревенoк, 1975).

Что касается Собрания медицинского в Херсоне, то о нем нет ни единого слова ни в биографиях Д.С.Самойловича, ни в УСЭ и БМЭ (1983-1984). 21 марта 1984 г. совместное заседание Совета Львовского медицинского института и представителей коллегий Львовского и Волынского облздравотделов единодушно поддержали предложение обратиться к Ученому медицинскому совету МЗ УССР отметить 200-летний юбилей Собрания медицинского в Херсоне. Ходатайство ректората института об этом осталось без последствий. К 210-ой годовщине Собрания в "Українській медичній газеті" была напечатана справка Д. Еремяна: "Первое в Украине научное медицинское общество - Киевское общество врачей было основано в 1840 году" (1993, сентябрь, № 9).

Собрание медицинское в Херсоне - первое в Украине научное медицинское общество с датой основания 29 июля 1784 г. Лишь 27 сентября 1804 г. было основано Общество соревнования врачебных и физических наук при Московском университете, а 12 декабря 1805 г. - Виленское медицинское общество. Этот приоритет - подарок Д.С.Самойловича украинской медицине.

История Собрания еще ожидает своих исследователей. Ее существенно могли бы пополнить биографии членов общества, в частности В. Н. Червинского. До настоящего времени для широкого читателя остается неизвестным полное содержание труда Д.С.Самойловича "Краткое описание микроскопических исследований..." В нем под отдельным шмуцтитулом: "Пояснения на прежние мои сочинения в Париже изданные" (С.33-44). В публикации С. М. Громбаха (1949) этот раздел без каких-либо пояснений представлен отдельно и занимает всего 6 страниц. Также отдельно: "Распоряжения, которые дали мне в Екатеринославском наместничестве насчет вышеподанного лечения" (С.45-68). Книга эта - большая библиографическая редкость. В Центральной научной библиотеке им. В. И. Вернадского Национальной академии наук Украины хранится экземпляр, зарегистрированный в "Каталоге" С.О.Петрова (1956).

Текущий год - последняя круглая дата в XX ст., относящаяся к Д.С.Самойловичу, - 190 лет со дня его смерти. Пришло время отдавать долги великому сыну Украины. Малой толикой этого могло бы стать роскошное издание переведенного на украинский язык "Краткого описания микроскопических исследований о существе яда язвенного, которые производил в Кременчуге Данило Самойлович". 

Copyright © 2002-2006 Алексей Самойлович. All rights reserved.